Луна предателя - Страница 18

— Это я знаю. — Серегил присел на край кровати и обхватил руками колено. — Так чего же они хотят? Выжечь у меня на щеке клеймо или просто повесить на шею доску с надписью «предатель»?

— Никто не посмеет заклеймить его! — в панике воскликнул Алек.

— Я шучу, тали. Ладно, Теро, так каковы же условия? Волшебнику явно не доставляло удовольствия сообщать о требованиях лиасидра.

— Твое имя все еще под запретом; ты будешь именоваться Серегил из Римини. Тебе не разрешается носить ауренфэйскую одежду или любые другие знаки отличия клана, включая сенгаи.

— Что ж, это справедливо, — откликнулся Серегил, но Алек заметил, как забилась жилка у него на щеке. Сенгаи, традиционный головной убор, сообщал все о личности своего хозяина. Его цвет, узор, фасон определялись принадлежностью к определенному клану и общественным положением владельца.

— Тебе не разрешается посещать храмы и участвовать в любых религиозных церемониях, — продолжал Теро. — Ты будешь принят как член посольства Скалы, но не получишь обычных прав ауренфэйе. И наконец, тебе не разрешается покидать Сарикали, кроме как вместе со всем скаланским посольством. Ты должен жить вместе со скаланцами и не носить оружия. Если ты нарушишь хоть одно из условий, против тебя будет объявлен тетсаг.

— Только и всего? Никакой публичной порки? Теро наклонился к нему с выражением искренней озабоченности.

— Не переживай так! Разве ты ожидал чего-то другого? Серегил покачал головой.

— Ничего я не ожидал. Что думает обо всем этом Идрилейн?

— Я не знаю, — ответил Теро, неожиданно отводя глаза. — Эти подробности стали известны, когда я уже покинул Майсену.

— Так, значит, ты видел ее после того, как ее ранили? — настаивал Серегил.

Теро начертил в воздухе магический знак, прежде чем ответить. Что-то изменилось так незаметно, что Алек даже сначала не понял, в чем дело. Только через несколько секунд до него дошло, что теперь он не слышит ни звука за пределами комнаты.

— Как наблюдатель наблюдателям должен сообщить, что нам следует выполнить поручение царицы как можно быстрее.

— Идрилейн умирает, не так ли? — спросил Серегил. Теро мрачно кивнул.

— Ей осталось не много времени. Скажи мне, какого ты мнения о Фории?

— За последний год ты видел ее чаще, чем я.

— Она против того плана, который мы должны осуществить.

— Как это может быть? — удивился Алек. — Если Клиа права, то у Скалы недостаточно сил, чтобы справиться с Пленимаром.

— Фория упрямо отрицает слабость Скалы. Принц Коратан и некоторые генералы поддерживают ее и отказываются верить, что магия — такое же важное оружие, как мечи и луки. Ты ведь слышал о пленимарских некромантах? — Губы волшебника сжались в тонкую линию. — Я сталкивался с ними в деле. Царица абсолютно права, но Магиана уверена, что Фория откажется от союза с Аурененом, как только ее мать умрет. Поэтому-то она и послала Клиа, а не Коратана. Он честный человек, но предан своей сестре.

— Фория ведь была в гуще событий с самого начала, — задумчиво протянул Серегил. — Как же она может не понимать, что за сила противостоит Скале?

— Сначала некроманты не казались такой уж угрозой. Но их становится все больше, и их могущество растет.

— Страшно представить, что было бы, получи они Шлем, — сказал Алек.

По комнате, казалось, пронесся холодный ветер, когда трое находящихся в ней вспомнили о том проявлении власти Шлема Сериамайуса, которое наблюдали.

— Нисандер погиб недаром, — тихо сказал Теро. — Но даже и без Шлема некроманты сильны и беспощадны. Фория и те, кто ее поддерживает, просто не видели еще достаточно, чтобы поверить в это. Боюсь, что ее убедит только какая-нибудь ужасная трагедия.

— Упрямство может оказаться опасным в командующей.

— Или в царице, — вздохнул Теро.

Глава 5. Виресса

— Так, значит, они едут, и не через твой город, кирнари, — протянул Рагар Ашназаи, рассеянно двигая кубок по полированной поверхности стоящего на балконе стола.

Ногти сутулого пленимарца гладкие и чистые, заметил Юлани-Сатхил; он наблюдал за гостем, стоя у перил балкона. Орудия труда этого тирфэйе — слова. Три столетия торговых сделок с подобными людьми научили Юлана осторожности.

— Да. Благородный Торсин вчера отправился им навстречу, — ответил ауренфэйе, поворачиваясь к раскинувшейся под балконом гавани и молча пересчитывая чужеземные суда — их, несмотря на войну, оказалось больше двух дюжин. Какой пустой показалась бы без них гавань!

— Если клан Боктерса и его союзники добьются своего, на твоей знаменитой рыночной площади поубавится северных торговцев, — сказал пленимарский посол, словно читая мысли хозяина.

Это, конечно, было не так. Юлан сразу бы почувствовал, прибегни тот к магии, и принял бы необходимые меры. Нет, сила этого человека заключалась в проницательности и терпении, а не в волшебстве.

— Верно, благородный Рагар, — ответил он. Его старые колени ужасно болели сегодня, но стоя Юлан мог смотреть на пленимарца сверху вниз, и ради такого удовольствия стоило потерпеть.

— И для моего клана, и для наших союзников было бы ужасным ударом, если бы торговые пути пролегли мимо Вирессы. Таким же ударом, какой испытала бы твоя страна, если бы Ауренен объединил силы со Скалой.

— Тогда совпадают если и не интересы, то предметы нашей озабоченности.

Юлан кивнул, соглашаясь, и порадовался, что не позволил себе недооценить собеседника; в качестве кирнари Вирессы он имел дело уже с пятым поколением тирфэйе из Трех Царств, в том числе с семейством Ашназаи — одним из старейших и влиятельнейших в Пленимаре.